Воин Лемурии [ Авт. сборник] - Лин Картер

Глава 4

Последнее сражение

Палубы — красной кровью залиты, словно водой.

Солнце встает над морем под музыку битвы стальной.

Сталкиваются друг с другом безжалостно корабли,

И грохот морского боя летит, затихая вдали…

Сага о Тонгоре, XIX

Стоило стальному клинку коснуться медного стержня, как он тотчас намертво прилепился к искрящейся антенне и в мгновение ока, пропустив через себя электрический разряд, стал рубиново-красным, затем огненно-оранжевым и наконец ослепительно-белым. Вскоре сверкающие капли расплавленного металла скатились на рукоятку и упали на ладонь короля пиратов.

Но Каштар уже не чувствовал боли. В тот самый миг, когда его сабля задела медную мачту, неведомая сила, заключенная в машине, убила его. Тело пирата медленно сползло на палубу, и даже Тонгор закусил губы и вздрогнул, увидев, как страшно исказились черты морского разбойника. Электрический разряд так изуродовал лицо Каштара, что теперь его вряд ли кто-нибудь смог бы узнать.

Вскоре внутри машины раздался второй, более сильный взрыв. Полыхнуло слепящее белое пламя, и из отверстий в корпусе повалил густой черный дым. Таинственное голубое свечение исчезло, и с вершины мачты перестали сыпаться искры. Конечно, валькар из Лемурии понятия не имел об электричестве и не понимал, что стальная сабля Каштара вызвала короткое замыкание, разрушившее механизм. Но главное для себя Тонгор понял: машина, рождающая туман, разрушена и никто не сможет ее восстановить, ибо единственный человек, владеющий ее секретом, обезглавлен в бою.

И второе, не менее важное событие осознал Тонгор: Красный Волк из Таракуса больше не выйдет в море и не поднимет свой безжалостный меч против кого бы то ни было.

Вокруг короля-варвара продолжал кипеть бой. Карм Карвус и Яна пробились к Мингу, Туруну и Чарну Товису. Впятером они очистили от пиратов носовую часть палубы и держали там оборону, обеспечивая путь к отступлению на борт «Ятагана» и не подпуская врагов к своему кораблю.

Один за другим пиратские корабли меняли курс, чтобы подойти поближе к флагману и выяснить, что происходит на его палубе. Вблизи было видно, что борт «Красного Волка» протаранен другим судном. Пиратские капитаны высылали шлюпку за шлюпкой, чтобы предложить помощь Каштару, о смерти которого еще никому не было известно.

Но теперь у рычагов лампы безумия стоял Чарн Товис, переводивший дьявольские лучи с одной приближающейся шлюпки на другую. Пораженные Серой Смертью, пираты вступали в бой друг с другом, и небольшие лодки быстро переворачивались. Расправившись со шлюпками, Чарн Товис направил лампу на галеры и триремы.

Вскоре уже почти половина флотилии втянулась в хаотическое сражение. Оставшиеся без рулевых корабли, облученные лампой безумия, таранили соседние суда. Сцепившиеся, полузатонувшие груды оказались непреодолимым препятствием; и другие капитаны были вынуждены ломать строй и лавировать, думая только о том, как спасти свой корабль.

Тут и там заполыхали огни — это горели паруса, снасти, мачты и надстройки, подожженные обезумевшими матросами. Спасаясь от пламени, перекидывавшегося на соседние суда, многие моряки бросались в ледяные волны залива, но некому было послать шлюпки, чтобы спасти несчастных.

Чарн Товис побледнел и крепко сжал челюсти, чтобы самому не закричать от ужаса. Лишь собрав в кулак всю свою волю, он вновь и вновь наводил лампу на очередную цель, вновь и вновь переключая рычаги.

Иногда боги бывают справедливыми. Смерть в безумии, которой пираты грозили городу Огня, настигла их самих. Но даже ослепленное ненавистью к врагам сердце Чарна Товиса не выдержало: слишком бесчеловечным и жестоким было оружие, оказавшееся в его руках. В какой-то момент, вместо того чтобы снова перевести рычаг управления, молодой офицер нагнулся и, схватив с палубы тяжелый обломок весла, несколько раз изо всех сил ударил по лампе, превратив ее в груду осколков и искореженных латунных деталей.

Эта дьявольская машина должна была, по воле богов, остаться похороненной в руинах проклятой Нианги. Ей было суждено вечно оставаться вне досягаемости людей, под толщей выжженного песка серой пустыни.

Наперекор божественной воле действовал Белшатл, откопав чудовищное оружие…

Но теперь никто и никогда не сможет использовать эту машину в сражении, обратить ее страшные лучи против человека.

Чарн Товис снова сжал в руках клинок, чтобы присоединиться к битве, шедшей на палубе. Вдруг, подняв голову и посмотрев на небо, он воскликнул:

— Тонгор!

Валькар на миг оторвался от кровавой работы и огляделся… Густой туман больше не наполнял его легкие. Теперь в них ворвался свежий, соленый морской ветер. На востоке, на самом краю горизонта показалась красная полоса восхода.

Сожженная коротким замыканием машина с медным штырем была мертва, и ветер быстро разгонял завесу тумана над кораблями пиратов.

Лицо Тонгора расплылось в удовлетворенной улыбке. Наконец-то марево перестало скрывать флот Таракуса. Теперь зоркие стражи Патанги заметят подобравшегося почти к самым воротам города противника и поднимут тревогу.

Сумеют ли матросы Барима очистить палубы «Красного Волка», или им всем, включая самого Тонгора, суждено погибнуть в этом сражении, уже не было столь важно. Главное, что Патанга спасена.

А затем утреннее небо озарилось вспышкой неестественного бело-голубого пламени. Даже не поднимая глаз, Тонгор понял, что это, и радостно улыбнулся, получив подтверждение того, что воины Патанги не только заметили опасность, но уже вступили в бой.

* * *

Ближе к рассвету старший офицер Чанган Джал приказал пилоту взять курс на ангар Воздушной Крепости. Дежурство подходило к концу, и офицер уже думал о бутылке вина, теплой постели и сладком, крепком сне.

Но вновь какое-то неясное подозрение кольнуло его, когда он посмотрел в сторону приближающегося к городу туманного вала.

Повинуясь безотчетному импульсу, он изменил приказ и потребовал, чтобы пилот опустился пониже над этим непонятным густым туманом.

Но что же произошло с непроницаемой пеленой? Словно под порывами ураганного ветра, сизые клубы прямо на глазах разлетались и исчезали. А под ними… перед удивленными глазами офицера и его пилота развернулась леденящая душу картина: почти у самых стен города, в бухте Патанги двигались под парусами сотни кораблей.

Чанган Джал действовал машинально, быстрее, чем рассуждал. Еще не до конца понимая, что произошло, он уже схватился за рычаги наведения и направил острый, как игла, электрод грозного орудия на пурпурные паруса внизу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});